sembgalpa: кусок прикола

ТАКСИ

Каждый год 9-го мая мы с сыном, с утра бродим по городу и всем встреченным ветеранам вручаем по гвоздичке.
В этом году с нами напросилась моя подруга Маша со своей пятилетней дочкой.
Машин дед прошел всю войну и был кавалером трех орденов Славы. Умер дома от ран еще в 46-м. Его могила за тысячи километров от Москвы, в далеком Казахстане, вот Маша и захотела передать своему деду цветочек и доброе слово, через еще живых…

Мы с сыном с утра купили охапку гвоздик, ждали, ждали, но Маша так и не явилась. Вдруг позвонила, наскоро извинилась, сказала, что за рулем и говорить не может, потом перезвонит.
Ну нет, так нет. Обошлись без нее, хоть и чуточку обиделись.
А поздно вечером Маша опять позвонила и рассказала вот такую историю:

- Уже, наверное полгода, наш домашний телефон как с цепи сорвался.
Каждый день раз по пять мне вызванивают какие-то пьяные уроды и пытаются вызвать такси. Мой номер одним нулем отличается от телефона их диспетчерской…
Чего я только не делала, и жаловалась и хамила, даже все рифмы к слову «такси» изучила… Как только беру трубку и слышу – Але, такси?
У меня сразу выскакивает ответ типа:
- Накося выкуси, иди от армии коси, поломаны шасси, и даже Ханты-Манси…
И вот сегодня мы с дочкой собрались на встречу к вам, стоим уже в дверях, вдруг звонок, беру трубку, а оттуда мужской голос:
- Але такси? С Днем Победы Вас.
Я только хотела сказать – «отсоси», да не успела - это «С Днем Победы» сбило меня с толку. Голос продолжил:
- Скажи, красавица, а у Вас есть какие-нибудь скидки для ветеранов войны, все же 9-е мая сегодня? И ехать мне совсем не далеко, но обязательно надо…
Меня, как по голове ударило, кричу:
- Да, да, не волнуйтесь скидки есть! Ждите у подъезда, машина серая Мазда будет у Вас минут через пятнадцать. За рулем девушка.
Приезжаю в Кузьминки, две тетки (видимо соседки) выводят из подъезда ветерана с костылем. Старенький, рот открыл, дышит тяжело, медали к земле клонят и пахнет от него, как пахнет от всех наших дедушек и бабушек. Пахнет уютом, старыми книгами, перьевыми подушками, детским мылом и часами-ходиками…
Едем в Сокольники. Разговорились. Павел Иванович рассказал, что там, у фонтана на лавочке его ждет старый друг Вадим, они воевали на одном фронте и каждый год встречаются уже лет пятьдесят.
Про скидку тоже поговорили и я подтвердила, что, да, диспетчер не обманула - скидка будет, не переживайте…
Припарковались и Дедушка заметался, не зная как быть, вначале костыль из машины выставить, или ногу, чтобы упереться?
Видно было, что из дома дед выходит очень не часто…
Вызвалась его проводить. Он испугался, что это скажется на цене, но от помощи не отказался.
Пришли к фонтану, прохожие улыбаются, дарят цветы, фотографируют с нами детей, а друга Вадима, что-то не видно…
Павел Иваныч заволновался, опустился на скамейку и принялся ему названивать.
Но все безответно. Трубку никто не брал.
Потом стал рыться в карманах, вытащил старинный женский кошелечек и спросил:
- Машенька, сколько я Вам должен? Вы поезжайте, а я посижу, позвоню, подожду еще.
Я говорю:
- Не переживайте, уберите деньги, может Вас обратно домой отвезти?

И дедушка неожиданно расплакался, как будто закашлялся:
- Я так и знал. Не дожил Вадик до 9-го мая. Не дожил. Не берет трубку.
Что же я теперь…?

Прохожие подходили к плачущему парадному ветерану, увеличивали его разношерстный букет, поздравляли, улыбались и шли дальше. Всем казалось, что старика растрогало внимание и военные песни…
Я порыдала вместе с ним и стала поднимать деда с лавочки:
- Вставайте, поехали к Вадиму. Где он живет?
Путь оказался не близким, друг жил, аж в Голицыно, но мне было уже все равно, хоть во Владивостоке.
Приехали, долго плутали, нашли дом, я кое как затащила деда на второй этаж. Стали звонить в квартиру, никто не открыл. Вышли соседи и сказали, что уже давно его не видели. Павел Иваныч начал задыхаться и я повела его на улицу, на воздух. Спустились на один пролет, вдруг сверху щелкнул замок и раздался сиплый голос:
- Паша, ты Куда? Я слышу, что звонят, пока встал с постели, пока дошел. Быстрее не получилось, спину прихватило. Прости, не поехал к фонтану, не смог, да и телефон куда-то задевался. Звонит, а где звонит?
Павел Иванович, стал еще сильнее задыхаться и заговорил глотая слова:
- Ты чего, я же ждал в Сокольниках, звонил, думал, что все… Подлец - ты подлец!
Поднялись в квартиру, пока я отыскала в баке с грязным бельем разряженный мобильник Вадима, они распили чекушку водки и мой дед попросил у друга денег на обратную дорогу.
Тут я и призналась, что не таксистка и ни копейки с них не возьму.
Когда уже стемнело, отвезла старика обратно в его Кузьминки, правда не бесплатно, гвоздики все же пришлось взять…

/poem/116530/

- Все! Отпуск! Наконец-то! – радовался батя. Мама встрепенулась
- А когда?
- Не поверишь! Через месяц, как раз на август!
- Уррраааа!!! – обрадовалась мама, и ее можно было понять, ведь
офицерские отпуска вообще редко выпадают на лето, поскольку летом
отдыхают командиры и начальники, а так же различные тыловики, начальники
складов и прочие хитрожопые особи ВС РФ. Но службу-то нести кому-то
надо!
- Вот так, сынок. Готовься, поедем к бабушке с дедушкой. Хвосты быкам
крутить будем, - хитро улыбнулся отец и подмигнул.
Что он имел ввиду, я не понял.
А имел ввиду он именно то, что и сказал…

Деревня была большая, дома были большие, совхозные стада тоже были
большие, а в стадах бродили быки. Они так вообще были огромные. Один я
там был маленький. Батя на первое же утро в деревне выбрался на улицу,
поправил усы и вздохнул полной грудью. Непередаваемые запахи курятника и
навоза витали в воздухе, но его это не смутило, и он расплылся в
довольной улыбке. Закурив сигарету, он потащил меня по деревне,
показывая свои «места детства». Вот там он первый раз подрался
из-за девчонки (Только маме не говори!), вон там первую сигарету выкурил
(Не вздумай курить! Понял?). А там раньше стоял деревенский клуб, где
танцы проводились (А после них драки! Эх, славное было времечко). А вон
там, на том поле, мы быкам хвосты крутили!
- Так это не шутка что ли? – удивился я.
- А то! Конечно, нет. У нас так проверяли на вшивость – накрутил
хвост быку, значит, пацан.
Я задумался. Что-то мне не нравилась эта идея.
- Пап, а может лучше на речку? – не теряя надежды спросил я.
- Сначала хвосты! – твердо заявил отец, и мы вышли на поле.
Ближайший к нам бык скосил на нас глаз, но жевать не перестал. Был он
стар, могуч и вызывал желание навсегда отказаться от употребления
говядины в пищу… Батя остановился и уставился на быка. Мне
прямо-таки виделись его мысли и сомнения. Вроде бы взрослый мужик, а тут
детство заиграло в одном месте. Но раз уж сказал, то надо делать. А то
перед сыном неудобно.
- Кхм… В общем так. Сейчас будем крутить.
- Но ты ведь покажешь, да?
- Ага, покажу… - согласился отец и принялся осматриваться в
поисках путей отступления, если что-то пойдет не так. – Смотри,
вон сарай. Отойди в сторонку, если бык повернется в твою сторону –
сразу беги туда, понятно? Ну и славно.
Отец почему-то потер руки, потом засучил рукава и сделал пару шагов в
сторону быка, тот снова покосился на него с сомнением, будто раздумывая,
может сразу на рога надеть?
Вообще-то лень…
Увидев этот взгляд, батя остановился и закурил. Наверное, тактику
продумывал, как бы половчее выполнить задуманное. Я стоял в сторонке и
наблюдал. Сигарета кончилась слишком быстро, это я понял по
расстроенному виду отца. Но несмотря на это, он все таки собрался и
решительно потопал в сторону говядины. Типа брать быка за рога надо.
Бык заинтересованно повернул голову, и топнул передним копытом. Отец
целенаправленно направлялся к его жопе, и даже успел поднять руки для
более удобного захвата. Мне показалось, что у быка стали округляться
глаза, от таких хамских намерений он даже перестал жевать, не в силах
поверить в то, что собирается сделать этот странный человек.
Батя подошел, и взял быка за хвост.
Вообще трудно описать тот звук, которые обычно пишется как
«Му». Быки они не мукают. Они ревут. Причем так, что у любого
хищника шерсть сама с хребта слезет. Поскольку Хомо Сапиенс относится к
всеядным, то у нас просто встали дыбом волосы. Лично я примерз к своему
месту и наблюдал, с какой скоростью на самом деле могут перемещаться
четыреста килограмм котлет увенчанных рогами и копытами. И какую
скорость может развить Хомо Сапиенс, спасаясь от этого огромного
ростбифа.
Резинвые сапоги трудно назвать кроссовками «Рибок», но любой
спринтер бы удавился от зависти, видя как они замелькали в воздухе, в
тот момент когда батя сорвался с высокого старта от быка.
Бык мчался за ним, взрывая копытами землю, а батя пытался петлять,
причем весьма успешно. И успешно орать. В основном он орал
«Бляяяяяяять!!!! ». Удивительное дело, но умудрился не только
удрать, но и прилично оторваться от преследователя. Он вбежал в сарай и
захлопнул ворота.
Но быка это не остановило…
Короче говоря, мы сами потом новые ворота делали.

Через час, побродив по сараю, на стропилах которого висел отец, бык
ушел, обиженно сопя. Отец слез, и дрожащими руками достал новую
сигарету. В одной руке он зажимал пук волос… Выдрал с перепугу из
кончика хвоста.
- Ввввотт так сссынок, мы и кккрутили, - сказал он мне, и прикурил.
- Поздравляю! – с чувством ответил я и пихнул его дружески –
Ты настоящий пацан!
Отец улыбнулся.

В палате лордов перепалка. Наконец, один из спорщиков,
исчерпав все аргументы, говорит своему оппоненту:
- Fuck you!
Тот в ответ:
- Да что вы себе позволяете?
- О, извините. Fuck you, сэр!